“Как живут и что любят Depeche Mode”
(“The Life And Loves Of Depeche Mode”; i-D, октябрь, 1993,
текст: Майкл Фукс-Гэмбок, фото: Антон Корбийн)
http://www.sacreddm....d011093main.htm
В мировом туре Depeche Mode Дэйв Гэан превратился в Майкла Хатченса…
Depeche Mode и любят, и ненавидят – порой до крайности. Они – одна из главных групп, по которым известна миру Британия, но преданность их поклонников часто сопровождается столь же крепкими проклятьями в их адрес со стороны прессы. Мы поговорили с Мартином Гором, автором песен группы, о жизни, любви, музыке и о том, почему он хочет, чтобы они не прекращали воплощать в жизнь новые смелые задумки.
Я вижу Дэйва Гэана. Росту в нём не больше сантиметра. От него меня отделяет прослойка в 15 тысяч зрителей. Он затягивает припев “I Feel You”, а я решаю выяснить, получится ли у меня подобраться поближе к сцене: посмотреть, как он сейчас выглядит «живьём». Протолкавшись сквозь море одетых в чёрное спин и увернувшись от хаотичных вспышек поднятых вверх зажигалок, я обнаруживаю, что Гэан стал выше. Он вытянулся до целых двух с лишним сантиметров.
Чем выше становятся поп-звёзды, тем сложнее их разглядеть. Они отдаляются. Если это действительно так, то тогда, судя по тому, что творится этим тёплым субботним вечером на футбольном стадионе Crystal Palace, Depeche Mode – по-настоящему крупное явление. Первый британский концерт тура “Songs Of Faith And Devotion” собрал около 35 тысяч зрителей, или, как их предлагают называть надписи на новых фирменных футболках группы, – «фанатиков».
Depeche Mode превратились в группу-парадокс: их песни повествуют о замкнутости, отчуждении и разобщённости, но при этом тысячи поклонников в едином порыве беззвучно повторяют вместе с музыкантами слова каждой из них.
Настойчивые призывы Гэана «Давайте!» и «Громче!» разрушают вдумчивую гипнотическую атмосферу, которую создаёт музыка. Сам он тоже представляет собой несообразное зрелище: мужественно-манерный Бог Рока в кожаных штанах, татуировках и с длинными волосами, поющий для публики глубоко прочувствованные песни о боли и одиночестве.
Пик выступления приходится на последние минуты. Гэан, словно священник, ведущий церковную службу, позволяет своим поклонникам несколько раз исполнить припев “Everything Counts” без музыкального сопровождения. Концерт заканчивается всеобщим ликованием. За вечер пройден путь от отчужденности к объединению.
Всё это хорошо. Сегодня Depeche Mode, несомненно, продолжают традицию Великой Британской Поп-Музыки. Как и другие превосходные европейские поп-группы, играющие электронику: Pet Shop Boys, New Order, Frankie Goes To Hollywood, The Human League, The Beloved, – Depeche Mode никогда не жертвовали хорошей мелодией или запоминающимся припевом ради того, чтобы блеснуть эрудицией или дать волю своим претензиям на вычурность. Как и в случае с большинством из этих групп, тексты песен Depeche Mode болезненно бесхитростны и почти смущают своей наивной откровенностью. Именно это и отпугнуло многих рок-критиков и привело к появлению тонн негативных рецензий, которые сопровождали выход их альбомов в британской прессе во все предыдущие 13 лет. Но эта же типично английская безыскусность и нравится поклонникам: тексты этих песен, которые словно рассказывают им про их собственную жизнь, им близки и понятны.
В этом и заключается сильная сторона Depeche Mode. Как и в случае с New Order, неконкретность их песен позволяет примерить их на себя, вновь пережить свои ощущения и страхи под звуки этой музыки. Слова песен группы – как зеркало, которое отражает всё, что тебе хочется перед ним поставить. Возьмём для примера “Never Let Me Down Again”. Строчки из неё – «я отправляюсь в путь с лучшим другом» и «мы вверху, высоко, земля осталась где-то там, далеко… не хочу вниз смотреть» – могут быть о галлюциногенных наркотиках. Или об извращённом сексе. Или же просто о загородной поездке с приятелем. Можно самим выбрать тот вариант, который вам больше нравится, а группа, естественно, не собирается давать подсказки: они хорошо знают, что слишком подробно всё разъяснять – значит разрушать ту загадку, которая лежит в основе всей великой поп-музыки.
Вся история Depeche Mode может быть представлена в виде последовательности ярких поп-«событий». “New Life”, “Just Can’t Get Enough”, “Everything Counts”, “Stripped”: каждая из этих мелодий – саундтрек к памяти, мгновенное фото из прошлого. Вплоть до 1987 года они записывали отличные синглы, но их альбомы были нестабильными: наряду с обилием новых идей и образов, в них обязательно попадались и проходные песни. История Depeche Mode – это история взросления провинциальных ребят, но в такой же степени это и история того, как группа, выпускающая хорошие синглы, превращалась в группу, которая записывает отличные альбомы. А если рассуждать прагматично, то, учитывая, что именно на продажах альбомов зарабатываются самые большие деньги, это также и история успеха (начиная с их первого сингла “Dreaming Of Me” в 1981-м, слава Depeche Mode распространилась по Европе и обеим Америкам, а их последний альбом “Violator” разошёлся тиражом более шести миллионов копий по всему миру).
Эпические аранжировки, которые группа постоянно совершенствовала, нашли лучшее воплощение на отличном альбоме “Music For The Masses”. Его музыка походила на огромный и устрашающий поток кристально чистого электронного звучания. Прежняя сентиментальность и просветлённость уступили место впечатляющей, пугающей таинственности. На своём самом мрачном альбоме 1990 года “Violator” они пошли ещё дальше, чередуя инструментальные эмбиентные треки с двусмысленно смелыми песнями (следует заметить, что участник Depeche Mode Алан Уайлдер записал под именем Recoil два отличных альбома, первый из которых вышел в 1988 году – задолго до текущего бума эмбиентной музыки). Суперуспешный рок-гимн “Personal Jesus” положил начало близким отношениям коллектива с гитарными риффами, которые продолжились на альбоме этого года “Songs Of Faith And Devotion”. “Faith And Devotion” – возможно, самая смелая работа Depeche Mode: это итоговая глава в истории их путешествия длиной в три альбома от неопределённости через отчаяние к спасению. В этот раз, помимо того, что они почти что превратились в настоящую рок-группу, Depeche Mode, чтобы еще больше усложнить свои звуковые фактуры, воспользовались услугами хора, исполняющего госпел, струнной секции и исполнителя на ирландских волынках.
«Думаю, когда мы начинали, мы мыслили очень узко, у нас были ограниченные представления, как у большинства рок-музыкантов, которые считают, что рок – это всё, – признаёт Мартин Гор. – Мы считали, что рок деградировал и что будущее в музыке за компьютерами и электронными технологиями. И постепенно мы начали понимать, что не стоит мыслить так же ограниченно, как рокеры, которые никак не воспринимают электронную музыку. Сейчас мы более открыты и не ставим перед собой ограничений, выбирая только определённые инструменты».
Такие песни, как “Condemnation” и “Walking In My Shoes” обладают поистине эпическим размахом, обе полны меланхолии и библейских мотивов. Гэан исполняет их от лица кающегося и грешника одновременно, интерпретируя тексты Гора с абсолютной верой в них, как будто он сам прожил то, о чём они рассказывают. Этот альбом также показывает, как изменился его голос: бесполые подростковые интонации начала 80-х перешли в чувственно-сексуальные маскулинные обертоны.
Но на эти изменения они пошли не без колебаний. Даже Гор сначала не был уверен, стоит ли им вообще привлекать к работе хор. Убедил его продюсер Флад, который также сотрудничает с U2. «Я к этому относился с большим недоверием. Мы вместе уже 13 лет, и за всё это время никогда не приглашали других музыкантов на запись наших альбомов. Я всегда был убеждён, что если ты всё делаешь сам – не важно, плохо или хорошо, – то в музыке получается больше чувства, чем когда этим занимаются люди со стороны. Они просто приходят, им платят за работу, и они её делают, но, в конечном счёте, если делаешь что-то сам, в этом всё равно будет больше страсти.
Мы пригласили хор, я сидел в стороне и думал: «Ничего не получится, не знаю, зачем мы вообще это делаем». Я очень волновался. Но когда они запели, я почувствовал, как это сразу вывело песню на другой уровень, подняло её куда-то выше. В тот момент я и решил, что мне не стоит так узко мыслить».
Depeche Mode всегда умело распоряжались своей карьерой. Они всегда стремились не стать пародией на самих себя. «На каждом альбоме мы намеренно старались всё делать по-другому», – утверждает Гор. Примеров тому – масса. Появление на альбоме 1983 года “Construction Time Again” промышленных шумов: наслушавшись индустриальных групп-металлобойцев вроде Einsturzende Neubauten, Test Department и SPK, они бродили по улицам, записывая звуки строек, чтобы потом сделать из них сэмплы. Заигрывание с темами нестандартной сексуальности и запятнанной веры, начавшееся на альбоме 1984 года “Some Great Reward”. Недавнее обращение к гитарному рок-звучанию (может быть, по примеру коллег по лейблу Nitzer Ebb и под влиянием агрессивного техно-металла Ministry?)
Сюда же можно отнести изменения во внешнем облике и стиле одежды, хотя они и отказываются признавать, что это хоть сколько-то для них важно. «Думаю, на имидже заостряют слишком много внимания, и мне это не нравится, – говорит Гор. – Мы часто одеваемся в чёрное, потому что нам удобно в этом цвете». Но, конечно, сейчас они больше контролируют то, как их видит публика. Фотографирует их только один человек – голландский мастер Антон Корбийн (который, опять-таки, работает с U2). Он снимает клипы Depeche Mode и занимается дизайном обложек их альбомов. Кажется, группе так надоело, что на страницах журналов их изображают как придурков в кожаных юбках, что они решили взять этот образ в свои руки и сами управлять им.
«В 1981-м, когда вышел наш первый альбом “Speak And Spell”, нам было по 18 лет, мы были молоды, наивны и ничего не соображали! Постепенно мы оказались на телевидении, нами заинтересовалась музыкальная пресса, и в то время мы думали, что нам надо соглашаться на любые интервью, которые нам предлагают, и мы не особо волновались по поводу своего имиджа – мы же были совсем ещё дети, понимаете? – подтверждает Гор. – Прошло немало времени прежде чем мы поняли, что на самом деле происходит и как контролировать то, как мы выглядим и что говорим».
В Германии музыкальная пресса словно только вчера осознала, что Depeche Mode уже давно не группа для подростков, и сейчас стала относиться к Дэйву Гэану как будто он Кейт Ричардс или ещё какой-нибудь потрёпанный рок-дебошир. «Они пишут, что у Дэйва СПИД, что он скоро умрёт или что он принимает тяжёлые наркотики – это смешно, потому что нам это совсем не вредит. Наоборот, благодаря этим историям пластинка продаётся лучше, – смеётся Гор. – Все, кто их читают, наверное, думают: «Как интересно, надо пойти купить их альбом!»
Возможно, нет смысла удивляться тому, что неправдоподобные истории только множатся. Depeche свойственно своеобразное «окопное» мышление – они против всего мира (или, точнее, масс-медиа). Когда у них берут интервью, участники группы обычно замыкаются, не говорят ничего лишнего, на конкретные вопросы отвечают общими фразами и ничего не подтверждают – главным образом потому, что им очень не нравится, когда кто-то пытается совать нос в их личные дела. Естественно, циничные «знатоки» не упускают возможности поинтересоваться, есть ли им что скрывать.
Ничем не подтверждённые байки об излишествах, которые группа позволяет себе во время тура, только усугубились благодаря признанию Гэана в том, что у него есть проблемы с алкоголем и в семье. Они, как он сам подтвердил в “Melody Maker” пару лет назад, никогда не чувствуют себя свободно, раздавая интервью. Даже сейчас, находясь в уютном лондонском отеле, где ему ничто не угрожает, Мартин Гор многого не договаривает. Он настроен на беседу, у него хорошее настроение, но слова он выбирает невероятно осторожно.
Единственное, по поводу чего он высказывается твёрдо – это то, что Depeche Mode ни в коем случае не «крёстные отцы техно». Это представление уже давно стало журналистским штампом. Действительно, их изысканные, плавные ритмы берут начало от Kraftwerk, и конструировать их они стали в начале 80-х – последний раз, когда в британскую музыку пришли по-настоящему новые технологии. Конечно, ремиксы, которые сделали на их песни американские танцевальные маэстро Франсуа Кеворкиан и Шеп Петтибоун, поспособствовали тому, что любители клубной музыки (по крайней мере, в США), начали слушать группу. Но хотя они и признаются, что им нравится бывать в «любых клубах, где продаётся выпивка», а Мартина Гора не раз видели в лондонском “Hardclub” – Мекке индастриала и техно, Depeche Mode не являются частью танцевальной культуры в той же степени, как, скажем, The Beloved. Корни их музыки и её будущее – где-то совсем в другом месте.
«Танцевальные элементы для нас не так важны, – говорит Гор. – Любой наш альбом наполовину состоит из медленных завораживающих баллад. Нас всегда называли танцевальной группой, и это, на мой взгляд, очень забавно: хотел бы я посмотреть, как вы попляшете под эту музыку – под половину наших песен это просто невозможно сделать! – смеётся он. – Мне нравится танцевать и слушать танцевальную музыку, мы всегда стараемся приглашать интересных людей, чтобы они сделали нам ремиксы на синглы, но для меня всё это не самое главное». Словно в подтверждение слов Мартина над ремиксами на первый сингл группы 1993 года “I Feel You” поработал Брайан Ино. Атмосферные эмбиентные созвучия, которые он добавил в песню – этот, возможно, самый удачный пример того, как звучит поп-музыка сегодня, – ещё более усилили её зловещее настроение.
“Songs Of Faith And Devotion” записывался три года. После окончания тура с “Violator” группа год отдыхала. Гэан развёлся и снова женился, переехал в Лос-Анджелес и начал слушать Нила Янга, Jane’s Addiction и Soundgarden. Уайлдер выпустил ещё один альбом своего проекта Recoil – “Bloodline”, пригласив поработать на нём в качестве вокалистов, в частности, Моби и Тони Хэллидэй из Curve. Гор ничем особенно не занимался. «У меня в тот свободный год родилась дочь, и это на меня очень хорошо повлияло. Новый альбом очень оптимистичен по настроению, и я уверен, что так получилось благодаря моей дочери. Когда видишь, как появляется на свет и растёт новая жизнь, это просто удивительно, ты сам меняешься».
А ещё он занимался своей коллекцией пластинок. «Я ни к чему больше не отношусь с такой же страстью, как к музыке. С её помощью я довожу своих друзей до зевоты! Мы часто собираемся у меня дома, они остаются на ночь, а я напиваюсь и начинаю заводить все свои любимые песни. Под утро у них уже глаза слипаются, а я всё им говорю: «Постойте, мы же ещё эту не послушали!»
Повлияло ли то, что он слушал этими хмельными вечерами, на песни, сочинённые им для “Songs Of Faith And Devotion”?
«Мы над этим не слишком задумываемся – так лучше всего. Те, кто любят всё анализировать, всё для себя решают ещё до того, как начинают что-то делать. Это неправильно. Надо, чтобы всё шло более естественно. То, что мы слушаем, просто еле заметно проявляется в нашей музыке. Когда мы записывали “Personal Jesus”, я только когда песня уже была готова услышал, насколько в ней заметны все очевидные влияния. Мне всегда нравился глэм-рок – и в ней обнаружились очевидные отсылки к этому стилю. Но ещё мне всегда очень нравился блюз, и когда мы закончили запись, я понял, что основной рифф в песне – это чистой воды Джон Ли Хукер.
В последние годы я много слушал госпел, но когда мы записывали альбом, мы не стремились сознательно сделать его «госпельным». Это произошло само собой – потому что я слушаю такую музыку. Наверное, блюз и госпел – это то, что на меня оказало наибольшее влияние, но сюда же можно причислить и глэм-рок, танцевальную музыку… Мне нравится почти любая музыка – всё, кроме джаза. Джаз я не люблю – я пытался, но я его просто не понимаю!»
Оказывается, именно эта жажда музыкальных открытий и поиск новых мелодий стали отправной точкой для появления Depeche Mode. «Когда мне было десять или одиннадцать, я нашёл у мамы в шкафу синглы со старыми рок-н-роллами – там были Элвис, Чак Берри, Дел Шеннон. Я заслушал эти пластинки до дыр, и понял, что это то единственное, что мне действительно интересно. Отсюда всё и пошло, – вспоминает Гор. – Группу мы собрали в качестве хобби. Если бы мы не добились успеха, скорее всего, я бы сейчас кем-нибудь работал, но всё равно каждую субботу мы бы где-нибудь играли, потому что я не могу представить себя без этого».
Мартин совсем не похож на «немузыкального» Эндрю Флетчера, который участвует в концертных выступлениях группы, но ничего не играет, и занимается тем, что «разруливает» все дела коллектива. «Из Энди бы вышел хороший спортсмен. Он такой смешной. Он возвращает нас с небес на землю, потому что он наш «непрофессионал» – ни в чём-то он не разбирается, – громко смеётся Гор. – Наверное, самое новое, что он слушал – песня ELO “Mr. Blue Sky”! Если остальные начинают витать в облаках или если мы, скажем, сидим за компьютером и восторгаемся по поводу какой-нибудь нашей новой песни: «О, это просто супер!», то тут же появляется он и говорит: «Это просто ужас, ничего не понятно». Он разбирается в музыке не хуже любого нашего поклонника, так что если ему что-то непонятно, то, значит, никто этого не поймёт».
Дэйв Гэан говорит, что цель вашего нового альбома – попытаться поднять тех, кто его слушает, на более высокий уровень, помочь им справится с депрессией и разобщённостью, которые царят в современном мире. Ты согласен с этим?
«Мир всегда находится в плачевном состоянии. Не думаю, что эту ситуацию можно изменить с помощью музыки, но ею можно воодушевить людей и заставить их думать. Многие считают, что наша музыка депрессивная и мрачная, но они не понимают главного. В наших песнях всегда есть свет. Я всегда стремлюсь видеть в жизни положительные стороны, и я ненавижу музыку, которая пытается убедить слушателей, что всё вокруг плохо. Какой смысл вообще её делать?
Наша музыка не радостная, но реалистичная. Реализм заключается в том, что она говорит: невозможно, чтобы всё всегда было только хорошо, может случиться и что-то плохое, но всегда есть свет в конце тоннеля».
Объясняет ли это стремление найти «свет в конце тоннеля» твою увлечённость религиозной символикой, которая становится всё более очевидной с каждым альбомом?
«Меня очень интересует религия, но я так и не нашёл ту религию, которую мне бы хотелось исповедовать. Мне очень нравится сама идея веры. Я хочу верить. Но я так и не отыскал того, во что мне верить. Может быть, это звучит очень наивно, но единственная религия, которая для меня существует – это любовь. Я верю в любовь. Поэтому в своих песнях я рассказываю про любовь, секс и религию: для меня они равноценны».
Как эти представления отражаются в текстах песен?
«У меня нет готовых ответов, я до сих пор их ищу. Музыка выражает моё смятение. Как я уже сказал, единственный выход, который я вижу – это любовь и секс. Когда я начинаю писать песню, я не думаю: «Это обращение от меня ко всем людям». Я даже не знаю, зачем я вообще пишу песни, не знаю, что хочу ими сказать, но я действительно хочу, чтобы они не оставляли людей равнодушными».
Твои песни резко переходят от оптимизма к пессимизму. Только что всё было безнадёжно плохо, но уже через минуту вдруг появляется надежда.
«В новом альбоме есть строчка: «Я буду верить в людей». Если ты в них не веришь, то лучше сразу опустить руки. Но в то же самое время я понимаю, что человеку свойственна врождённая тяга к жестокости. Меня очень интересуют такие явления, как Третий рейх и нацизм, потому что на их примере можно понять, насколько жестоким может быть человек. Особенно так называемый «обычный» человек – он может быть таким злым. Но надо верить, что он всё-таки может измениться.
Два или три года назад, когда была разрушена Берлинская стена и закончился коммунизм, казалось, что вдруг сейчас мир станет счастливее. Казалось, что мы все перестанем конфликтовать. Но взять события в Югославии… Так будет всегда – у человека врождённая тяга к жестокости, – но надо верить в людей.
На самом деле, я думаю, мир никогда не меняется. Если считаешь, что всё отлично, то на самом деле это не так: где-то в мире всё равно творится зло. Это в чём-то похоже на ситуацию в музыке. Иногда я просматриваю музыкальные чарты, и думаю: «В них же нет ничего интересного, один мусор – что вообще происходит?» И Энди, наш «непрофессионал», однажды меня спросил: «Ну а когда же, по-твоему, была по-настоящему хорошая музыка?» А я говорю: «Когда я был подростком, годах в 1972-73-м. Гэри Глиттер, The Sweet – вот это отличное было время». Но потом мы отыскали хит-парад 1972 года, посмотрели, какие песни тогда были популярны – оказалось, что и тогда все чарты были забиты мусором. И тогда, и сейчас тоже – мир совсем не меняется!»
Но не Depeche Mode. Они сильно изменились. Стали интереснее, успешнее и опытнее. Но будет неверным утверждать, что за тринадцать лет существования они «повзрослели». Они до сих пор растут.
О "лучшей музыке" Март правильно заметил, что в 70-е много чего хорошего записали.
Я как раз читала где-то, что Дэйв сказал то, что тут сказал Мартин:
